Если бога нет – все можно?
История христианской религии, с того времени, как она стала государственной, то есть господствующей – есть история ее борьбы с наукой, с разумом, с человеческой мыслью.
С разумом христианство всегда враждовало, логику ненавидело, честного и последовательного анализа боялось, как огня. Не зря же так часто оно советует: не рассуждать – а просто верить. Не зря мы постоянно слышим из уст христианских священников фразы вроде этой - что, мол, тайна великая сие есть, скудным человечьим умом этого не понять, это надо принять сердцем, уверовать. Это не что другое, как призыв к самоубийству разума.
Отчаянную и бешеную борьбу вело христианство с наукой. Практически все научные открытия, которые теперь стали бесспорными фактами мировой науки – в свое время встречались христианской церковью с ненавистью, объявлялись ею злоумной сатанинской ересью, вызывали в ней бешеную борьбу. Практически все технические изобретения, которыми мы ныне пользуемся и без которых не представляем нашу жизнь – в свое время объявлялись христианской религией дьявольскими соблазнами, и она набрасывалась на них со всей свирепостью оголтелого мракобесия.
Но эта отчаянная, эта бешеная битва христианства с наукой была заранее проиграна. Наука шла вперед, а христианская религия сдавала одну позицию за другой. Но странное дело! - каждый раз, позорно отступив с очередной позиции, церковь всегда потом умудрялась представить дело так, как будто она отдала ее добровольно, по собственному благому произволению. Иезуитская изворотливость и лукавство церкви просто потрясают. Представьте себе бесталанного, неудачливого, но хвастливого и хитрого полководца. Он проигрывает битву за битвой, каждый раз позорно бежит с поля боя. Но в донесениях каждый раз умудряется представить свое поражение победой, а себя – героем. Таким бесстыдным полководцем-фанфароном является христианская церковь.
Когда-то церковь с невыразимой яростью набрасывалась на утверждения ученых о том, что Земля вертится и что она является спутником Солнца. Джордано Бруно был сожжен на костре, Галилея под страхом казни заставили отречься от «ереси» и каяться в своем заблуждении.
Теперь ни один даже самый мракобесный священник не посмеет утверждать, что Солнце вертится вокруг Земли, а не наоборот.
Когда-то попытки изобрести воздухоплавательный аппарат страшно гневили церковь. Она заявляла, что человеку не дано летать по небу, что бог заповедал ему ходить по земле – и значит, попытка подняться в воздух есть противление воли божьей, гордыня и дьявольский соблазн.
Теперь христианские священники охотно летают на самолете, христиане-паломники на самолете добираются в Иерусалим.
Церковь умеет сделать вид, что тут нет противоречия. Она не против науки, нет! Все научные достижения, которые служат человеку, она никогда не отрицала, наоборот – приветствовала!
Церковь отлично умеет не вспоминать то, что ей вспоминать не выгодно. А если ей напомнить – она все равно не смущается. Что-нибудь да придумает, наподобие того ловкого полководца, чтобы свое поражение выставить победой.
Благодаря этому беспримерному и циничному лукавству христианская религия, многократно разбитая наукой и разумом, многократно отступавшая под ударами логики, все еще держит свои позиции. И все же эти позиции достаточно ослаблены.
Еще сто лет назад в России большинство православных твердо верили, что бог – это старик с белой бородой, сидящий на облаке, и этот старик слепил человека из глины.
Теперь таких практически нет. Спросите теперь русского человека, который называет себя верующим – верит ли он, что бог – это старик с белой бородой, который сидит на облаках? Он ответит – что нет, в это он не верит. А тогда как же? – спрашиваете вы. «В такого бога я не верю, но что-то все-таки есть» – отвечают часто на этот вопрос. «Верите ли, что человека слепили из глины, как говорит Библия?» На это тоже почти все отвечают, что в это они не верят, что библию надо понимать не буквально, что библейский миф о сотворении богом человека из персти земной есть иносказание, в котором зашифрована непостижимая для нас мудрость, и так далее. Значит – сто лет назад верили, что старик, сидящий на облаке, слепил человека из праха. Теперь это уже не старик с седыми кудрями – а неопределенное «что-то». И это туманное «что-то» каким-то непостижимым образом сотворило человека. Большинство из тех, кто говорит, что верит в загробное воздаяние – не верят в ад с чертями и сковородками, а в какое-то другое, «духовное» воздаяние. То есть – христианские мифы, прежде четкие и определенные в сознании, теперь потеряли всякую определенность, совершенно расплылись и затуманились.
Многие из тех, кто называет себя верующим, идут еще дальше. Они не стоят сильно на том, что они верят во все вышеперечисленное. Они говорят – что «надо верить». Заметьте – не «верю», а «надо верить»!
Надо верить, потому что… Почему? Потому что, если человек не будет верить в бога – то у него не будет никаких нравственных ценностей, он не будет придерживаться никаких нравственных норм, будет делать, что захочет, и все в таком духе. Надо, говорят они, чтобы человек знал, что есть кто-то, кто его покарает за зло и наградит за добро. Надо, чтобы он боялся наказания – тогда из этой боязни он будет воздерживаться от зла.
То есть – говорят они – человеку обязательно нужен какой-то жандарм над ним с кнутом и пряником. Только тогда он будет нравствен. Это же самое означает знаменитое изречение Достоевского – «Если бога нет – значит, все можно». Если человек не верит в жандарма над собой – он будет безнравствен.
Все эти утверждения означают одно – что единственно религия способна сделать человека нравственным. Следовательно, они утверждают, что человек, стоящий на материалистических позициях, атеист – не может быть нравствен.
Человечество на протяжении своей истории почти всегда верило в бога или богов. Христианская религия существует две тысячи лет. За эти две тысячи лет христианские государства непрерывно воевали. Люди, называющие и считающие себя христианами, истребляли себе подобных, подвергали их пыткам, умертвляли самыми кошмарными способами, совершали чудовищные злодейства, предавались дикому разврату, предавали, преступали клятвы. И вера им в этом нисколько не мешала. В таком случае – если верующий человек может быть злодеем, блудником, клятвопреступником, кровосмесителем – почему тогда атеист не может быть нравственным человеком?
Мы, последователи материалистического учения, наоборот, считаем – что именно идея о необходимости какого-то бога-жандарма есть идея безнравственная и гнусная, потому что она убивает в человеке Человека. И как уже мы видели на примере истории – даже бог-жандарм не в состоянии обуздать в человеке зло. Сделать человека нравственным может только одно – осознание своего высокого Человеческого предназначения. Наука, разум, мысль – вот что пробуждает в человеке осознание этого предназначения. Самоконтроль, самодисциплина, служение не себе лично, а всему обществу – вот что способно сделать его нравственным, сделать его Человеком!
А это именно то, что религии всегда было ненавистно. Это именно то, с чем она на протяжении всей своей истории злобно и бешено воевала.
Почему воевала? Почему ей это ненавистно?
А потому что эти качества в человеке возвышают человека, а не принижают его, они возвращают ему истинно Человеческое достоинство и уважение к себе. А людьми, не потерявшими свое человеческое достоинство, невозможно управлять, как вздумается, на них невозможно паразитировать, как хочется. Их невозможно эксплуатировать, чтобы жить за счет них другим – тому ничтожному числу членов человеческого общества, которые не желают работать и приносить пользу всему обществу! Ведь религия это необходимый компонент всякого классового общества. Без нее невозможно господство меньшинства над большинством – большинство этого сделать просто не позволит! А значит, чтобы обеспечить такое господство, большинство необходимо запутать, унизить, лишить веры в себя и свои силы, лишить способности стать творцами своей судьбы.
Настоящая свобода приходит к человеку не с верой, а только со знанием. Наука это путь к свободе, религия это путь к рабству. Выбирая между религией и наукой, мы тем самым определяем и свою будущую жизнь.
Яновна