Правосеки и православие
Сегодня в России широко обсуждается деятельность украинского «Правого сектора». Свою сомнительную славу эта крайне правая организация обрела после успешного противостояния отрядам «Беркута» на «Майдане» и актов террора по отношению к людям, несогласным с политикой украинских властей после свержения Януковича, включая убийство 46 человек в одесском Доме Профсоюзов. В Украине властвующие олигархи устами подконтрольных СМИ величают боевиков «Правого сектора» героями, в России официальная пропаганда называет их бандеровцами и фашистами. С последним трудно не согласиться, но важно не навесить ярлык фашистов, а понять, каковы действительные взгляды этих людей и в чьих интересах действуют люди с такими взглядами.
Вот что заявил в интервью Артём Скоропадский, пресс-секретарь движения «Правый сектор»:
«Они [Российские СМИ — прим. авт.] рассказывают, что "Правый сектор” — это какие-то жуткие фашисты, нацисты, расисты. Это не так. Мы, во-первых, христиане. Во-вторых мы антикоммунисты, антисоциалисты, но мы также выступаем против расизма, антисемитизма, национал-социалистической идеологии, фашизма. Мы традиционные украинские националисты, которые являются последователями идей Организации украинских националистов (ОУН)».
Можем ли мы верить на слово этой самохарактеристике? Разумеется, нет: судить о действительных взглядах нужно по делам, а не по публичным заявлениям. Тем не менее, это заявление показательно: от некоторых характеристик «Правый сектор» открещивается, другие — наоборот принимает.
Открещиваются они от расизма, антисемитизма, национал-социализма и фашизма. Это и понятно, в общественном сознании, в особенности на Западе, эти доктрины любовью не пользуются и обычно вызывают осуждение и протест.
Расисты ли они на самом деле? Вероятно, но пока они черепа не измеряют, представителей так называемых небелых рас массово не терроризируют. То же самое касается и антисемитизма — еврейские погромы пока не организовывают, более того, не стесняются получать финансирование от еврея Коломойского. Но даже не будучи расистами и антисемитами, они остаются ультраправыми погромщиками. Значит, не это главное.
Может быть, Скоропадский обманывает относительно того, что они не фашисты и не национал-социалисты? Однако, гитлеровцы на самом деле никогда не считали себя фашистами, а итальянские фашисты заметно недолюбливали германский национал-социализм. Испанский же диктатор Франко не называл свою Фалангу ни фашистской, ни национал-социалистической. Не использовали эти термины ни Салазар в Португалии, ни Пиночет в Чили, ни Сухарто в Индонезии, ни Пак Чон Хи в Южной Корее, ни Стресснер в Парагвае, ни многие другие фашистские режимы. Потому что они понимают фашизм и национал-социализм в узком смысле, как идеологии Италии и Германии в 20-х—40-х гг. XX в. И при таком рассмотрении между этими режимами всегда находятся какие-то отдельные тонкие отличия, исходя из которых они могут почти честно заявлять, что не имеют к аналогичным ультраправым режимам и организациям никакого отношения.
Так что давайте и в этом случае поверим пресс-секретарю «Правого сектора» на слово: копировать режимы Гитлера и Муссолини его организация не собирается. Правда, это не означает, что она не является проводником фашизма в расширительном значении этого термина, то есть открыто террористической диктатуры наиболее реакционных, наиболее шовинистических кругов монополистического капитала.
Есть и характеристики, от которых правосеки (как метко прозвали членов «Правого сектора») не отказываются. Это христианство, антикоммунизм и национализм.
Очень характерно, что одним из ключевых моментов здесь оказывается антикоммунизм. Казалось бы, какая угроза исходит для украинской нации от коммунистов, когда СССР распался, а беззубая КПУ о революции и не заикается? Пресса изо дня в день твердит, что коммунизм повержен и ушёл в прошлое, однако ультраправые боевики продолжают видеть в нём главного врага. И это не удивительно, так как подлинный смысл их существования состоит не в защите национальных интересов — когда надо, фашисты охотно приглашают на свою землю и иностранные войска — а в борьбе с рабочим движением и его авангардом — коммунистами.
Национализм «Правого сектора» также не вызывает удивления. В самом деле, это же проверенный способ отвлечь работников от борьбы за свои права: объявить, что главное — интересы нации, объединяющей хозяев и рабочих, что все проблемы исходят от внутренних и внешних врагов (евреев, москалей, гомосексуалистов и т.д.). Одни в это верят и сплачиваются вокруг богачей-паразитов в борьбе с «ворогами»; другие — боятся попасть в перечень «ворогов» и потому отказываются от защиты своих прав и «скачут» вместе со всеми.
Но самое интересное — то, что на первое место в своей идеологии правосеки ставят христианство. Не уточняют конфессию они, видимо, потому, что в Украине множество как православных, так и католиков и протестантов.
Российские СМИ не акцентируют внимания на этом аспекте идеологии «Правого сектора». Это понятно — ведь в самой России роль Русской православной церкви (РПЦ) в обществе с каждым годом всё усиливается, и бросать тень на христианство им не хочется.
Тем не менее, сами правосеки именно христианству придают первостепенное значение. Снова процитируем интервью Скоропадского:
«Что касается того, кто наш руководитель – это спаситель мира Иисус Христос. Мы не подчиняемся никому, мы христиане. Главная наша идея – создание самостоятельного соборного украинского государства. Для этого мы будем делать всё, что необходимо».
А вот другое характерное заявление:
«Правый сектор» борется за создание украинского соборного самостийного государства, в котором христианские ценности будут на первом месте, мы запретим пропаганду любого зла и того, что противоречит Новому завету, того, что противоречит Евангелию».
Таким образом, одной из основ идеологии «Правого сектора» является христианский фундаментализм.
СМИ, формирующие картину мира граждан в соответствии с политическим заказом, создали в массовом сознании расхожий образ исламского фундаментализма. Обыватель запуган джихадом, шахидами и шариатом. Одновременно СМИ замалчивают деятельность фундаментализма христианского, иудейского или индуистского. Вместо разъяснения опасности любого религиозного фанатизма происходит демонизация ислама. Одновременно под предлогом противодействия исламской угрозе растут и крепнут организации православных фундаменталистов.
Тогда как противовесом религиозному фанатизму является не другой религиозный фанатизм, а построенный на здравомыслии союз умеренно верующих и нерелигиозных людей. Ведь вера простых людей очень сильно отличается от фанатизма фундаменталистов: это отдушина от тягот трудовой жизни, а также основание для нравственного поведения, но никак не способ достижения определённых политических целей, не повод для регламентации всех сторон жизни.
Получается так, что простые верующие, слыша знакомые слова о вере и боге, спокойно или даже одобрительно относятся к росткам православного фундаментализма. Они не понимают, что православные радикалы вкладывают в свою религию совсем другое содержание. И в результате, как это случилось в Украине, однажды получают «Правый сектор» в действии, фашистскую чуму на улицах своих городов.
Вместе с тем, у православия сложилась давняя история сотрудничества с фашизмом.
Прежде всего это, конечно, Русская православная церковь заграницей (РПЦЗ), благословлявшая Гитлера на поход против СССР. Характерно, что в 2007 г. произошло слияние РПЦ Московского патриархата (РПЦ МП) и РПЦЗ. Не то чтобы благословение гитлеровцев стало официальной позицией РПЦ МП, просто одобрение фашистского нашествия, стоившего жизни 27 миллионам наших соотечественников, наших родных и близких, не считается серьёзным поводом для разногласий.
Другой пример тоже времён Великой Отечественной войны — фашистская Румыния. В этой стране основной фашистской организацией (правда, оппозиционной режимам Кароля II и Антонеску) был так называемый Легион Архангела Михаила, позднее переименованный в «Железную гвардию». Даже из первоначального названия виден религиозный окрас этой организации. В качестве задачи этого движения провозглашалось «примирение румынского народа с богом». Её основатель и лидер Корнелиу Кодряну заявлял: «религия является для нас отправной точкой, а национализм – следствием».
Важную роль играло православие и в идеологии хунты «чёрных полковников» в Греции периода 1967-1974 гг. Их лозунги звучали до боли знакомо: «Греция для православных греков», «Греция — страна христиан, в ней нет места коммунизму». Разумеется, соответствовала им и политика: в пост запрещалась продажа мяса, были введены обязательные уроки православия в школах и т.п.
Можно вспомнить и о тёплых взаимоотношениях других христианских конфессий с фашизмом.
Например, весьма характерны Латеранские соглашения фашистского режима Муссолини с Ватиканом. По ним католицизм признавался единственной государственной религией Италии. Муссолини восстановил преподавание религии в школе, институт армейских капелланов, повысил государственную зарплату духовенству, вернул распятия в общественные здания, ввёл суровые наказания за нарушение супружеской верности, причем более суровые для женщин, чем для мужчин. Разводы были запрещены и увеличены штрафы за аборты.
Диктатура испанского «каудильо» Франко также имела в качестве официальной идеологии ревностное католичество. Стоит заметить, что национализм и религиозные идеалы не помешали Франко во время развязанной им гражданской войны с республиканцами использовать мусульман-марокканцев для карательных операций против мирного населения, сопровождавшихся массовой резнёй и изнасилованиями. Зато позднее для поддержания «духовных скреп» Франко запретил женщинам работать юристами, а замужним женщинам — работать вообще. Заодно запретил аборты и даже контрацептивы.
Вспомним также о том, что было написано на форменных пряжках Вермахта, вторгшегося на нашу землю: «Gott mit uns» — «С нами бог». И это не удивительно, ведь Гитлер в своё время провозгласил:
«Мы не потерпим никого в наших рядах, кто нападает на идеи христианства… фактически, наше движение — христианское».
Другой фашистский диктатор — Пиночет — высказался схоже:
«Есть две вещи, только две, которые я не готов обсуждать с нацией. Это католические ценности и священное право частной собственности».
Ну чем не сегодняшние заявления правосеков?
Но может быть, это только в других странах под личиной ревностных христиан, в том числе православных, скрываются фашисты? Может быть, сегодняшняя РПЦ МП от этого как-то застрахована?
Не похоже. Вот, например, что говорит глава синодального отдела по взаимодействию церкви и общества РПЦ протоиерей Чаплин:
«Нравственное дело, достойное христианина поведение — уничтожить как можно больше большевиков, чтобы отстоять вещи, которые для христианина являются святыми, и свергнуть большевистскую власть».
Он же предлагает реальные шаги по организации ультраправых боевиков для борьбы с неугодными:
«Дать скинхедам шанс на то, чтобы легально противостоять преступности и безнравственности — значит вывести этих молодых людей из поля деятельности экстремистской организации, обеспечить им реальную путевку в жизнь и решить проблему с другой стороны».
Кстати, тот же Чаплин подтверждает, что ценности недавно получившего «реальную путёвку в жизнь» «Правого сектора» — ценности христианские:
«Я хорошо знаю, что среди людей, придерживающихся разных политических взглядов — от коммунистов до «Правого сектора», от самых левых до самых правых — большинство хотело бы совершенно определенно видеть Украину верной христианским ценностям».
Не удивительно, что он готов раскаявшихся правосеков обнять и напоить водкой.
Для большей наглядности стоит посмотреть документальный фильм «Православие в законе». Среди прочего этот фильм показывает массовые шествия православных фашистов, использующих вместо возгласов «Зиг! — Хайль!» крики «Христос воскресе! — Воистину воскресе!».
Так что борьбу за светский характер государства, борьбу с клерикализацией, с распространением мракобесия не стоит недооценивать. Ведь если не остановить сегодня тех, кто требует «государства, в котором христианские ценности будут на первом месте», может статься, что завтра в соседнем доме якобы за эти ценности будут хладнокровно жечь людей. Разумеется, причины этого коренятся не в самих идеях христианства, разными людьми понимаемых очень по-разному, а в том, что религиозный фанатизм очень удобен для силового продвижения определённых интересов людей имущих.
Вот украинский олигарх Пётр Порошенко не зря финансировал «Правый сектор» — стал-таки президентом. Пусть у него на территории дворца личная церковь, а во время крестного хода он в стихаре с иконой в руках. Пусть за защиту бизнеса от конкурентов и атеистов его даже предлагали причислить к лику «святого мученика». Это не мешает ему продолжать вести войну против неугодной части украинского народа, не мешает бомбить и обстреливать мирные города. Потому что за любыми заявлениями, в том числе полными христианского благочестия, нужно видеть конкретные интересы. А главный интерес у олигархов — нажива любой ценой.
О. Таранов
