17 мая 1749 года родился английский врач, разработавший первую в мире вакцину против натуральной оспы Эдвард Энтони Дженнер.

Эдвард Дженнер

Эпидемии оспы уносили в могилу тысячи, сотни тысяч человечес­ких жизней. Оспа была стихийным бедствием, опустошительным и неумолимым, более жестоким, чем наводнения, землетрясения или пожары. Упоминание об оспе приводило в ужас людей, беспомощ­ных перед губительной болезнью.

Бессильные бороться с оспой, люди обращались за помощью к бо­гам, произносили молитвы и заклинания, приобретали талисманы, при­носили жертвы. А религия всегда и везде, во все века и во всех стра­нах, использовала стихийные бедствия для укрепления своего могу­щества, своего влияния на темные, забитые массы народа. Бедствие послано богом – так всегда утверждали все религии, – значит, и из­бавления надо просить у бога. «Посредниками» же между людь­ми и богом были служители религии. И нужно ли удивляться тому, что, когда появилось настоящее средство борьбы с губительной оспой, религия сразу же выступила его жестоким и непримиримым противни­ком?

17 мая 1749 г. у английского священника Дженнера из местечка Берклей в графстве Глочестер (Англия) родился третий сын, назван­ный Эдуардом. Окончив приходскую школу и не проявив никакого же­лания идти по стопам отца, 13-летний мальчик был отдан в учение к доктору Людлову, жившему в Седбери, близ Бристоля.

Однажды к доктору Людлову пришла крестьянка с жалобой на недомогание. Врач осмотрел больную и объявил, что у нее оспа. Со страхом и жалостью смотрел лекарский ученик Эдуард Дженнер на молодую женщину, считая ее обреченной на смерть или уродство. Неожиданно для себя он услышал ее протестующий возглас:

– Доктор, вы ошибаетесь! Я не могу заболеть оспой, потому что у меня была коровья оспа!

Уверенность, с какой были произнесены эти слова, поразили не од­ного Дженнера. Доктор Людлов взял больную женщину под наблюдение. Вскоре она выздоровела, причем болезнь не оставила на ней никаких следов. Была ли эта болезнь оспой или врач ошибся в своем диагнозе? А если это была оспа, то связано ли чудесное исцеление женщины с тем, что когда-то она перенесла коровью оспу? Никто не мог отве­тить на этот вопрос молодому лекарскому ученику. Но случай этот он запомнил на всю жизнь.

В 1769 г. для завершения образования Дженнер отправился в Лон­дон. Под руководством известного естествоиспытателя и анатома Гюнтера он блестяще овладел естественными науками. Получив звание врача, он отклонил многочисленные приглашения, сулившие деньги и почести. В 1772 г. Дженнер вернулся в родной Берклей.

Окрестные жители быстро оценили глубокие знания, чуткость и отзывчивость молодого врача. В пациентах никогда не было недо­статка.

Эпидемии оспы, вспыхивавшие по нескольку раз в год, ставили вра­ча в тяжелое положение. На глазах у него в страшных мучениях уми­рали десятки людей, а он был бессилен помочь им. Но странное дело: заболевали помещики, священники, крестьяне, но ни разу не встре­тил Дженнер среди больных людей, непосредственно работавших с молочным скотом. Их оспа «милостиво» обходила. В чем же дело? Неужели справедлива догадка, подсказанная крестьянкой из Сед­бери?

С величайшим упорством более 20 лет продолжал Дженнер изуче­ние коровьей оспы, наблюдал, как она передается человеку и как про­текает у людей, делал бесчисленное множество прививок от одних жи­вотных другим. Медленно, но верно исчезала завеса тайны, окуты­вавшей странную невосприимчивость молочниц к оспе. Почти весь мо­лочный скот болел оспой, но переносил ее сравнительно легко. Молоч­ницы заражались коровьей оспой через гнойники на вымени и пере­носили заболевание на ногах, отделываясь незначительным недомоганием и без всяких последствий. После этого их организм приобретал способность противостоять человеческой, так называемой натуральной, оспе. Не говорит ли это о том, что в процессе борьбы с легкой коровьей оспой в организме человека вырабатывается какое-то защитное сред­ство, успешно действующее и против гораздо более страшной, нату­ральной оспы?

Но если так, если это предположение верно, то нужно делать ис­кусственную прививку коровьей оспы человеку и тем самым предохра­нить его от страшной угрозы постоянно вспыхивающих эпидемий бо­лезни. Настало время произвести решающий опыт.

Наступило 14 мая 1796 г. Что принесет этот день неутомимому иссле­дователю? Мог ли предполагать убежденный в своей правоте Дженнер, что вместе с рассветом в его жизни надвигаются мрачные сумерки гоне­ний и травли?

В это утро в приемной Дженнера собралось много любопытных. Посреди комнаты на стуле сидел 8-летний Джон Фипс. Через некото­рое время в комнату быстро вошла молодая женщина с повязкой на руке. Это была молочница Сэри Нельме, которая недавно заразилась оспой от своей коровы. Теперь можно было начинать.

Доктор протер спиртом кожу мальчика на левом плече, сделал не­большой надрез. Затем взял немного желтоватого вещества из оспины у молочницы и перенес его в царапину на плече Джона. Три дня ре­бенок чувствовал недомогание, капризничал, плохо ел. Но скоро по­правился.

Теперь предстояло самое главное: доказать, что отныне Джону Фипсу не страшна натуральная оспа.

Когда оспинки у мальчика поджили, Дженнер взял гной у боль­ного натуральной оспой и привил его Джону.

Настали мучительные дни, дни страха и сомнений. А вдруг ребе­нок заболеет? Но прошла неделя, другая. Мальчик был совершенно здоров!

Это была победа! Опыт удался! Оспа побеждена!

Надо ли описывать восторг Дженнера и его друзей?

Ободренный успехом, Дженнер послал в 1797 г. в Королевское об­щество (научное учреждение Англии, соответствующее академии наук) свой труд «Исследование причин и действий коровьей оспы».

Но здесь его постигло глубокое разочарование. Королевское обще­ство отказалось печатать работу, несшую человечеству спасение от свирепой болезни.

Однако препятствия не остановили Дженнера. Год спустя он издал свой труд на собственные средства, тиражом в несколько сот экземп­ляров.

С большим недоверием было встречено открытие Дженнера в ме­дицинском мире.

Но не сопротивление отсталых врачей было опасно для открытия Дженнера. Новое в науке почти всегда прививается не сразу, и в этом недоверии врачей не было ничего неожиданного. Настоящая опасность грозила Дженнеру и его открытию с другой стороны: врагом нового способа борьбы с оспой выступила религия.

Проповедуя смирение перед «волей божьей», благословляя слепую покорность перед всеми стихийными бедствиями, якобы посылаемыми богом за «грехи» людей, служители религии утверждали, что и «нату­ральная оспа – милосердный дар провидения, посланный бедному человечеству; нечестиво и святотатственно вырывать из рук всемогу­щего подобный дар».

В скромном сельском враче религия увидела злейшего врага, кото­рый своим открытием подрывал ее авторитет, так как наглядно опро­вергал утверждения о невозможности изменить естественный ход собы­тий, якобы начертанный богом.

Немалую роль играло и то обстоятельство, что своим открытием Дженнер лишал священнослужителей доходов. Последние гроши несли бедняки в божьи храмы, чтобы вымолить у бога спасение от страшной болезни. С открытием Дженнера миллионы людей получали возмож­ность спасти свою жизнь, обратившись за помощью к врачу.

Дженнеру была объявлена война. С церковных амвонов раздавались угрожающие проповеди в адрес ученого и его открытия. «Соприкоснове­ние со скотом есть осквернение образа творца», – заявляли одни. «При­вивка оспы – дьявольская выдумка», – убеждали другие.

Дженнеру невыносимо трудно было бороться с обвинениями, гра­дом обрушивавшимися на его голову.

Между тем оспопрививание давало блестящие результаты. Коли­чество умерших от оспы резко падало. Открытие само боролось за себя. Только в Англии ежегодно оно спасало от смерти 45 тысяч че­ловек.

Несмотря на все преследования, Дженнеру удалось дожить до дня признания, удалось увидеть торжество своего дела.

В 1800 г. предохранительная прививка оспы была введена в анг­лийском флоте. Был отправлен корабль в Средиземное море, чтобы распространить открытие Дженнера в Гибралтаре, на Мальте, в Си­цилии, Неаполе.

Сочинение Дженнера было переведено на многие языки: француз­ский, испанский, немецкий, голландский, русский, китайский. В Париже под портретом Дженнера была помещена надпись: «Благодетелю ма­терей – детей – народов». В честь Дженнера отлили медаль.

Дженнер получил правительственные награды – в 1802 г. 10 тысяч фунтов стерлингов и в 1806 г. – 20 тысяч фунтов стерлингов! На пер­вую из этих премий он построил дом Джону Фипсу и посадил своими руками розы в его саду.

Дженнер был избран первым пожизненным президентом вновь от­крытого Института оспопрививания.

Имя скромного сельского врача облетело весь мир.

Дженнер по-прежнему лечил крестьян, помогал им. От прямых пре­следований церкви его оградило правительство. Церковь не могла продолжать явную борьбу против ученого, открытие которого оказа­лось таким благодеянием для человечества.

Умер Дженнер скоропостижно в 1823 г. Похоронили его, как он пожелал сам, в родном местечке. В 1858 г. в Лондоне был открыт па­мятник Дженнеру. Скульптор изобразил его делающим прививку оспы ребенку.

Замечательное открытие Эдварда Дженнера одержало победу над религиозными взглядами и доказало, что знание, направленное на благо человечества, непобедимо.

Источник